eng
Страны, еще недавно основывавшие свое благополучие на богатстве недр, уходят от моноэкономики и строят диверсифицированную и устойчивую модель развития, в которой эффективность производства напрямую зависит от инноваций, а ИКТ, как известно, – ядро нового экономического уклада.
Инфокоммуникации в системе мировых экономических координат
До недавнего времени человечество полагало, что экономический рост – результат взаимодействия труда и капитала. Сегодня планета формирует новую, цифровую реальность. Ее "архитектор" – инфокоммуникационный комплекс. Образно выражаясь, это плавильный котел конвергенции четырех главных технологий: ИКТ, "нано", "био" и "когно" (в аббревиатуре – NBIC). Продукт – сплав образа, звука и памяти. В фокусе мировой статистики чаще всего комплекс фиксируется в единстве двух главных его компонентов: телекоммуникаций в составе производства услуг и оборудования и ИТ, представленных производством аппаратных средств, ПО и информационных услуг.
Мировой ИКТ-комплекс начал формироваться примерно четверть века назад и в исторически короткий период пережил триединую революцию (технологическую, регуляторную и организационно-структурную), внося крупный вклад в становление и эволюцию постиндустриальной, информационной экономики. И страны, которые включили инфокоммуникации в систему своих приоритетов, сумели за последние два десятилетия построить устойчивую и конкурентоспособную экономику вне зависимости от наличия природной ренты.
Сегодня инфокоммуникации – один из крупных и быстрорастущих сегментов хозяйства группы рассматриваемых стран (рис.1).
Его оборот в экономике варьируется в границах 4,5–12% ВВП; затраты на НИОКР – 11–54% общенационального пула; занятые – 3,1–6,1% общей численности активного населения, инвестиции – порядка 14–30% стоимости самого генерируемого продукта; рентабельность производства в отдельных его сегментах колеблется от 16 до 45%. Сохранение темпов роста (в физическом и стоимостном выражении) даже при самой неблагоприятной общеэкономической конъюнктуре – особенность развития этой индустрии. В сложные времена это прежде всего заслуга сектора телекоммуникаций, ибо очевидно, что чем тревожнее ситуация в мире, тем потребность в быстрой и надежной информации выше. В то же время с нулевых годов этого века инфоиндустрия утратила опережающий темп развития и ныне даже чуть отстает от роста мирового ВВП. Это объясняется в первую очередь коммодитизацией продукции. Кроме того, стремительный рост физического объема производства идет на фоне устойчивой тенденции снижения цен.
Потенциал инфоиндустрии поистине неисчерпаем. В отличие от материального производства она не зависит от оскудения природных богатств и других экологических проблем. Ее успех в решающей степени связан с человеческим фактором, а точнее – с его интеллектуальной составляющей.
Следует также отметить, что инфокоммуникации – особый сектор хозяйства. Феномен их воздействия на экономику обусловлен одновременно двумя направлениями. Во-первых, собственным успешным развитием (по масштабам, рентабельности, востребованности и взрывному потенциалу предложения новых услуг). Во-вторых, генерацией так называемого индуцированного эффекта, глубокой диффузией во все сферы человеческой деятельности, повышаяющей комфортность жизни и эффективность экономики. Так, кумулятивный вклад в экономику в разные годы в некоторых из рассматриваемых стран достигал 30–48%. А освоение потенциала ИКТ на отраслевом и междисциплинарном уровне открывает невиданные горизонты.
Однако на заре цифровой эры, включая и телекоммуникационную составляющую, процесс становления и формирования инфоиндустрии рассматривался как территория риска, а отношение к телекому как к "аксакалу" комплекса четко коррелировалось с уровнем компетенции правительств.
Снижение темпов роста в последние годы не принесло инфоиндустрии значительных разрушений. Рост, наблюдаемый в последние два года в сегменте аппаратного обеспечения, в основном связан с "атакой" мобильных приложений и гаджетов – иными словами, ростом насыщения рынков мобильной связи. "Барометр" на территории телекомоператоров показывает падение темпов доходности бизнеса. Это одна из самых "горячих" проблем в стремительно меняющемся инфопространстве, она нуждается в креативных и регуляторных решениях, и они не заставляют себя ждать. Защита идет на всех фронтах сервиса, и достаточно успешно.
В ближайшее десятилетие "вес" комплекса в ВВП, по оценкам экспертов, в рассматриваемых странах составит не менее 7–8%. Рост физического объема будет сопровождаться существенным снижением стоимости технологий по мере их широкого распространения. Среднегодовые темпы роста товаров и услуг (в неизменных ценах 2008 года) ожидаются на уровне 5,5–6,0%. Концентрация сегментов в конгломерате различна. В тенденции, несмотря на стирание границ между основными секторами комплекса, ИТ наступают, и чем выше уровень "цивилизационного" развития, тем агрессия очевидней. Структура производства оборудования и услуг ИКТ в разрезе выбранной группы стран и характера новых тенденций несравненно более информативна (рис.2).
Анализ современной ситуации и динамика последних 10 лет позволяет сделать несколько существенных замечаний.
Телекомсектор во всех без исключения государствах теряет лидерские позиции. Симптоматично, что в его рамках промышленность оборудования связи по сравнению с услугами наконец обрела некую стабильность. Пропорция в доходах 1:5 у грандов телекома держится уже более двух десятков лет. Это отражает эффективное использование оборудования, а также приоритет нематериального компонента в экономике развития телекоммуникаций в целом. В границах рассматриваемых стран больше всех уделяют внимание данному производству США, КНР, Корея, Швеция, Норвегия.
Смещение акцента в сторону ИТ характерно для всех стран группы. В сегменте аппаратных средств ИТ ("железо" и сопутствующие компоненты) в границах ИКТ больше других преуспели Корея и Финляндия – на 15 п.п. каждая. Его вес внутри комплекса колеблется от 10% (Китай) до 55% (Корея) с тенденцией к небольшому снижению. Определенный рост демонстрируют страны Латинской Америки – 3 п.п. за последние три года. Индия же определенно сделала "рокировку", усилив внимание к разработке ПО и информационных услуг и телекомоборудования. Доля каждого за период 2004–2013 гг. увеличилась на 5 п.п.
В фокусе повышенного интереса во всех странах – производство интеллектуального ПО и информационных услуг. Именно тут формируется мозговой центр информационной экономики, ибо весь окружающий мир постепенно вооружается товарами и услугами либо создающимися с помощью инструментария, имеющего интеллектуальную поддержку, либо являющегося частью нового блага. В масштабах ИКТ-комплекса "вес" ПО и услуг растет во всех странах. Возглавляет список чемпионов софтверной индустрии Швеция – 45% оборота комплекса. По массе интеллектуального продукта и его высокотехнологическому наполнению безусловные лидеры – США и страны ЕС, привлекающие для данной цели лучшие умы планеты. Под эгидой грандов мировой экономики создается сегодня 74% производства ПО и информационных услуг.
"Специализация" сегментов ИКТ-кластера
В последние пять лет особенно примечательны высокие производственные и научные достижения, а также и быстрое их коммерческое освоение ведущими компаниями рынка. Симптоматично, что ныне они уже не могут обеспечить себе лидерство в одиночку. Консолидационные процессы самого разного формата становятся "трудной необходимостью".
В 2015 году в топ–20 компаний мира по расходам на НИР и индексу инновационной интенсивности вошли: Samsung – 14,1 млрд. долл. США (7,2% выручки), Intel – 11,5 млрд. (20,8%), Microsoft – 11,4 млрд. (13,1%), Google – 9,8 млрд. (14,9%), Amazon – 9,3 млрд. (10,4%), Cisco Systems – 6,3 млрд. (13,4%), Huawei – 6,13 млрд. (15,1%), Apple – 6,0 млрд. (3,3%), Ericsson – 5,8 млрд. (20%), IBM – 5,4 млрд. (5,9%).
Именно "умные" инвестиции и четкое видение рынка позволили Apple за пять лет добиться лидерства на ИКТ-рынке по рыночной капитализации (634 млрд. долл.), годовой выручке (233 млрд.) и… по индексу инновационности, несмотря на то что компания тратит на НИОКР меньше всех грандов, отмеченных в списке выше.
В рамках формирующегося мирового ИКТ-кластера "историческая" его структура постепенно меняет свои границы. Многие гранды бизнеса расширяют свою деятельность с прицелом на высокомаржинальные ниши. Конвергенция размывает привычную структуру секторов. Поэтому в данном контексте представляется весьма интересным сегодня определить Quis est qui в данной взаимоувязанной среде. Если рассматривать экосистему в виде четырех основных элементов, с помощью приведенной ниже таблицы можно с большой долей достоверности определить роль и место каждого в новом распределении труда.
Анализ "поведенческой" активности основных действующих лиц за период 2000–2015 гг. позволяет кратко резюмировать следующее.
Сектор телеком-услуг занимает ключевую позицию по масштабам инвестиций (60%). Это сердце кластера с очевидным влиянием на его инновационный потенциал. Инвестиции в данном сегменте инициируют доходы, а именно: предоставление сети, услуг и молниеносно впитываемых инноваций, что дает возможность операторам создавать и совершенствовать стремительно растущее новое ПРЕДЛОЖЕНИЕ. Для связистов очевидно, что главная особенность телекома – огромный инновационный потенциал. С момента формирования каждый элемент этой индустрии, позднее интегрированный в единый комплекс ИКТ, работает в режиме постоянного обновления. Новые решения, порой революционные, выстреливают с периодичностью в один-три года. При этом, как правило, предложение опережает спрос. В немалой степени этому способствует не только собственное новаторство, но и способность инициировать нововведения в других научных направлениях, стремительно их усваивать и оперативно коммерциализировать в собственном оборудовании или услуге. Освоение созданной продукции происходит стремительно. Пример тому эволюция мобильных телефонов – переход к моделям с сенсорным экраном, смартфонам, айфонам, планшетам и другой "индустрии роскоши". Это, пожалуй, единственная производственная сфера, которая так же непредсказуема, как женская мода. Уже несколько лет конвейер по производству гаджетов и приложений работает без сбоя.
В то же время одна из исключительных особенностей телекома – возможность прямого "диалога" с клиентом. Это ли не залог успеха предпринимателя? Возможно, но только не на инфополигоне, где идеи грохочут громче пушек, а место взлета новой неочевидно. И, как правило, предложение всегда опережает спрос.
НИР – прерогатива промышленности ИКТ (70% затрат). Сегодня эта индустрия – пока еще научная лаборатория кластера. Историческим исключением, пожалуй, была лишь Франция до приватизации France Telecom в 1997 году.
После либерализации телекомрынков и последующей глобализации производства у операторов появилась возможность (огромные потоки инвестиций) сосредоточиться на исследованиях, но самомодернизация не состоялась. Как правило, правительства многих стран ориентируют доминирующие на рынке компании на НИР, устанавливая на эти цели определенную квоту (3–4% выручки). В настоящее время коэффициент интенсивности НИР у ведущих мировых операторов составляет от 4 до 7%.
Самые высокие затраты на НИР в последние годы у интернет-игроков (ежегодно их доля выручки держится на уровне 11–15%, а у Google она соизмерима с инвестициями). Похоже, на этой площадке задан высокий старт, их доля в экосистеме составила 17%. Гораздо ниже инвестиционная составляющая у новых игроков: ее вклад в общий котел ИКТ – лишь 4%.
Таким образом, телеком-услуги в экосистеме ИКТ – главный прогрессор или скрытый двигатель инновационного развития. Он обеспечивает связь между НИР и инновациями довольно необычным путем, генерируя инновационный процесс в других элементах кластера, и это не отражается в коэффициенте наукоинтенсивности этого сектора. Более того, доминантные "амбиции" мобильной их версии, а теперь еще и в привязке к растущему стеку новых ИТ-предложений становятся главным оружием бизнеса в развертывании сегмента экономики по требованию (on-demand). Эта модель предполагает не продажу товаров и услуг, а получение доступа к ним именно в тот момент, когда это нужно: Hic et nunc – "Здесь и сейчас!".
Будущее, которое наступило
Пул передовых стран на базе достижений в области инфокоммуникаций и смежных с ними технологий строит величайшую по масштабам, сложности и последствиям четвертую модель технологической революции. Первая использовала для механизации производства силу воды и пара. Вторая – электричество для конвейерного производства. Третья характеризуется появлением компьютеров и последующей эволюцией ИКТ–технологий. Четвертая опирается на третью. С середины прошлого века длится цифровая революция во всех областях жизни. Новый уклад предлагает экспоненциальную скорость появления, освоения и использования новых продуктов этой индустрии, стирающих границы между физическим миром и сферами цифровых и биотехнологий.
Технологические инновации инициируют серьезную трансформацию всей системы производства, менеджмента и управления, формируют новые формы ведения бизнеса (в тренде ускоренного развития – сотовая связь, технологии 3D, Интернет вещей, облачные технологии, аналитика больших данных, в широком формате "шеринговая экономика") и соответственно инициируют многократный рост эффективности и продуктивности общественной деятельности
Уже сегодня очевидно, что эффективность и конкурентоспособность любого государства зависит от того, какое место в его политике развития отводится инновациям. В контексте формирования новой парадигмы экономики и мейнстрима ИКТ-прогресса важно отметить, что если вторая половина прошлого столетия была эпохой фундаментальных открытий, то нынешний век – высокотехнологичный прорыв на втором качественно новом, прикладном уровне: адресная и почти взрывная по скорости и спектру предложений адаптация технологических решений к конкретным секторальным потребностям общественного хозяйства. Яркая иллюстрация сказанному (парадная, видимая его часть) – расцвет палитры ИКТ-приложений, иными словами, адресная адаптация технологий к практическим нуждам хозяйства и быта. Вторая тенденция, и архиважная, – "прорыв" ИКТ как в междисциплинарные, так и иные области использования, открывающие новые страницы гуманитарного развития. О первой тенденции свидетельствует стремительный рост числа стартапов. Это новый и важнейший инструмент, созидающий иное "качество" самой жизни экономики.
В бой идут единороги. Территория шеринга
У растущего и так много обещающего сегмента мирохозяйства сегодня названий много (жизнь вскладчину, экономика по требованию или совместного потребления, гигономика, шеринговая, у(ю)берэкономика), а суть одна – ЭКОНОМИКА БЕЗ ПОСРЕДНИКОВ. Самоорганизация населения на базе онлайн-платформ частных лиц, а именно мобильных приложений плюс Интернет становится все более серьезным конкурентом для традиционных отраслей услуг и, по мнению многих аналитиков, предрекает новый поворот экономических отношений – менее затратный, а следовательно, более эффективный и комфортный. Масштабы гигономики сегодня, по оценке PwC и IDATE, составляют порядка 120 млрд. долл. и к 2025 году достигнут не менее 1 трлн. долл. Их растущий стек поиска наиболее активен в секторах аренды жилья (компания Airbnb), народного такси (Uber), финансов, растущего "букета" разнообразных услуг от дизайна, потокового воспроизведения видео до найма персонала по уходу за ребенком. К примеру, шеринговая модель в банковском секторе максимально сокращает количество посредников. Так, в Китае объем P2P–платежей (межпользовательских) составляет уже почти 67 млрд. долл., в США – 16,6 млрд. долл.
Конечно, как и всякое великое, новое входит в жизнь не без проблем. Среди них самые важные: регулирование (ИКТ-сервисы стремительно опережают их юридическое "осмысление"), конкуренция и на государственном поле и на профориентированном, качество предлагаемых услуг. Что-то напоминает известную шутку "интеллект человечества – величина постоянная, а население все время увеличивается".
Мостят дорогу шерингу стартапы. В основном это заслуга гигантов – "единорогов", компаний с рыночной капитализацией от 1 млрд. долл. и выше (рис.3). Название выбрано не случайно, ибо это древний символ чистоты, знания и прогресса. Количество новых unicorns растет чуть ли не в геометрической прогрессии. За десятилетний период (с 2003 по 2013 гг.) в мире появилось всего 39 новых "единорогов", в то время как сегодня их уже 155. Из них доля ИКТ-стаптапов стабильно из года в год держится выше 70%.
По данным компании CB insights, в 2014 году общая сумма венчурнуго капитала в мире оценивалась в 110 млрд. долл. Основные вложения пришлись на сегменты ПО, электронной и мобильной коммерции, финансовых технологий, "электронной" медицины, аппаратного обеспечения, рекламных технологий и онлайн-образования.
По количеству сделок наибольший рост показал сегмент "производство дронов" – в 2014 году их было совершено на 29 больше, чем десятью годами ранее. Также заметный рост показали сегменты "автоматизация маркетинга" и "мобильная коммерция" – рост за тот же год составил 45 и 44% соответственно.
Самые популярные инновационные векторы 2014 года – "ПО (Интернет)", "мобильное ПО" и "электронная коммерция". В сегменте "мобильное ПО" большая часть инвестиций была направлена в стартапы, работающие в области безопасности и электронного здоровья. В "программном обеспечении (Интернет)" – на венчур, специализирующийся на решениях Big Data. В то же время по их "весу" в денежном выражении картина несколько иная. В список лидеров попали:
финансовые технологии – объем инвестиций вырос по сравнению с 2013 годом в три раза и составил 12,2 млрд. долл.;
мобильная коммерция привлекла 5,3 млрд. долл. венчурных инвестиций. Рост – 620%;
виртуальная реальность "забрала" 661 млн. долл., показав 392%-ный рост.
Итак, золотая технологическая лихорадка в полном разгаре. В тренде – подавляющее большинство стран, богатых ископаемыми ресурсами.
Цифровизация недр или концерт интересов
Начиная с середины 1980-х гг. развитие экономики в данной группе стран рассматривалось через призму инноваций, и уже к концу 1990-х гг., по оценкам экспертов, экономический рост на 90% обеспечило использование результатов НИОКР. А доля оборудования инфокоммуникаций в этой сумме технологий составляла порядка 30–40%. Инновационная "платформа" ИКТ и ее коммерциализация строились по разработанным государством регламентам главным образом на средства, выручаемые от природной ренты.
В результате именно фавориты рынка – ресурсные отрасли – оказались на острие ИКТ-прогресса. Многообразие ИТ-ландшафта крупных месторождений предполагает использование стека технологий, диктуемого характером цепочки производства и сбыта. Все бизнес-процессы – разведка, разработка, эксплуатация и др. – нуждаются не только в локальной ИТ-поддержке, но и в объединении информационных систем в единое поле. Добывающие отрасли хорошо продвинулись в развитии ИТ по уровню технической оснащенности и сегодня порой не уступают даже аэрокосмическому бизнесу.
В то же время добывающая промышленность – одна из самых консервативных отраслей. Инновационный импульс требует больших усилий со стороны всех звеньев руководства бизнеса. Среди многих причин главные: необходимость существенных изменений организации процессов управления и производства всего процесса; долгий цикл внедрения новых технологий; дефицит профессиональных ИТ–кадров.
Мейнстрим прогресса – интеграция в рамках единого блока Smart Fields (единая терминология не принята; компании разрабатывают и внедряют похожие решения, используя понятия: "умное", "интеллектуальное", "цифровое" месторождение; англоязычные варианты – Smart Field и iField – и это не полный список). В настоящее время Smart Fields – ключевой тренд развития мирового нефтегазового сектора.
Пионером "оцифровки" месторождений стала компания Shell. Программа "Умное месторождение", объединившая технологии измерения, контроля и управления процессами производства в реальном масштабе времени, была запущена в 2004 году. По самым скромным оценкам в активе умной технологии: увеличение объема добычи на 35–45%; скорости извлечения – на 10%; снижение эксплуатационных затрат – на 14%; сокращение расходов на электроэнергию – от 12 до 25%.
Вскоре к разработке похожих технологий подключились и ВР, Statoil, Halliburton, Schlumberger. Сегодня Smart Fields на вооружении всех крупных нефтяных компаний.
Новый тренд, уже захвативший многие предприятия добывающей индустрии, – глобальный переход на "облачные" технологии и мобильные устройства. Независимость от стационарных средств связи не только функциональна, но и приносит реальные дивиденды в области организации и производительности труда и работы с производственными активами. В свою очередь вендоры активно адаптируют технику под нужды индустрии. Так, компания Panasonic создала планшет Toughpad FZ-G1 ATEX специально для добывающей промышленности. Он имеет герметичный корпус, защищающий от механических, термических и химических повреждений. В случае форс-мажорных ситуаций, подобно взрыву нефтяной платформы в Мексиканском заливе, гаджеты должны сыграть роль "черных ящиков".
ИКТ–вооруженность мировой горнодобывающей промышленности в последнее десятилетие увеличилась более чем в три раза. Общий объем расходов на информатизацию, по оценке американского Управления по энергетике (EIA), в 2015 году составил 21 млрд. долл. В ближайшие пять лет среднегодовой темп роста ожидается в границах 5–6%. ИКТ-инфраструктура не только содействует росту производительности производства, но и выступает гарантом безопасности.
Несмотря на высокий уровень инновационного вооружения отраслей добывающей промышленности, в их валовом доходе расходы на ИКТ по сравнению с такими лидерами рынка, как финансовая сфера, промышленность, торговля, услуги, кажутся достаточно скромными (отчасти потому, что в официальной статистике часть данных скрыта в кодах электронной промышленности, а на фирменном уровне статистика представлена крайне скупо). За последние десять лет их вес в валовом доходе отрасли во всех рассматриваемых странах неизменно снижался и сегодня составляет от 7 до 0,1% (рис.4).
От дедукции к индукции в ИКТ-политике
Несмотря на значительный временной лаг, строительство инфоиндустрии в ресурсобогатых странах Северной Европы имеет много общего. Так, успеху на этом направлении способствовал высокий уровень госучастия, а также особенности национальной hi-tech политики и стартовые позиции в данной области. Страны располагали совершенным технологическим базисом – телекоммуникационной индустрией мирового класса, а также кадровым потенциалом.
Толчком к смене действующей экономической парадигмы от ориентированной на сырьевой сектор к высокотехнологичной послужила череда структурных кризисов 70–80-х гг. XX века. Однако норвежский и голландский экономический мейнстрим с начала 1970-х гг., когда страны приступили к активному освоению нефтегазовых месторождений, стал отличаться от "соседского". Если Швеция и Финляндия постепенно начали снижать долю добывающих отраслей в своих ВВП, то Норвегия и Нидерланды, наоборот, повышали. Развитие ИКТ-индустрии стало в основном обслуживать нефтегазовый сектор. Потребовалось около 20 лет, чтобы эти государства приступили к активному строительству дифференцированного сектора инфокоммуникаций, отвечающего требованиям устойчивого развития.
В следующих статьях планируется рассмотреть строительство ИКТ–комплекса в отдельных странах, ибо каждая модель развития уникальна, информативна и поучительна.
До недавнего времени человечество полагало, что экономический рост – результат взаимодействия труда и капитала. Сегодня планета формирует новую, цифровую реальность. Ее "архитектор" – инфокоммуникационный комплекс. Образно выражаясь, это плавильный котел конвергенции четырех главных технологий: ИКТ, "нано", "био" и "когно" (в аббревиатуре – NBIC). Продукт – сплав образа, звука и памяти. В фокусе мировой статистики чаще всего комплекс фиксируется в единстве двух главных его компонентов: телекоммуникаций в составе производства услуг и оборудования и ИТ, представленных производством аппаратных средств, ПО и информационных услуг.
Мировой ИКТ-комплекс начал формироваться примерно четверть века назад и в исторически короткий период пережил триединую революцию (технологическую, регуляторную и организационно-структурную), внося крупный вклад в становление и эволюцию постиндустриальной, информационной экономики. И страны, которые включили инфокоммуникации в систему своих приоритетов, сумели за последние два десятилетия построить устойчивую и конкурентоспособную экономику вне зависимости от наличия природной ренты.
Сегодня инфокоммуникации – один из крупных и быстрорастущих сегментов хозяйства группы рассматриваемых стран (рис.1).
Его оборот в экономике варьируется в границах 4,5–12% ВВП; затраты на НИОКР – 11–54% общенационального пула; занятые – 3,1–6,1% общей численности активного населения, инвестиции – порядка 14–30% стоимости самого генерируемого продукта; рентабельность производства в отдельных его сегментах колеблется от 16 до 45%. Сохранение темпов роста (в физическом и стоимостном выражении) даже при самой неблагоприятной общеэкономической конъюнктуре – особенность развития этой индустрии. В сложные времена это прежде всего заслуга сектора телекоммуникаций, ибо очевидно, что чем тревожнее ситуация в мире, тем потребность в быстрой и надежной информации выше. В то же время с нулевых годов этого века инфоиндустрия утратила опережающий темп развития и ныне даже чуть отстает от роста мирового ВВП. Это объясняется в первую очередь коммодитизацией продукции. Кроме того, стремительный рост физического объема производства идет на фоне устойчивой тенденции снижения цен.
Потенциал инфоиндустрии поистине неисчерпаем. В отличие от материального производства она не зависит от оскудения природных богатств и других экологических проблем. Ее успех в решающей степени связан с человеческим фактором, а точнее – с его интеллектуальной составляющей.
Следует также отметить, что инфокоммуникации – особый сектор хозяйства. Феномен их воздействия на экономику обусловлен одновременно двумя направлениями. Во-первых, собственным успешным развитием (по масштабам, рентабельности, востребованности и взрывному потенциалу предложения новых услуг). Во-вторых, генерацией так называемого индуцированного эффекта, глубокой диффузией во все сферы человеческой деятельности, повышаяющей комфортность жизни и эффективность экономики. Так, кумулятивный вклад в экономику в разные годы в некоторых из рассматриваемых стран достигал 30–48%. А освоение потенциала ИКТ на отраслевом и междисциплинарном уровне открывает невиданные горизонты.
Однако на заре цифровой эры, включая и телекоммуникационную составляющую, процесс становления и формирования инфоиндустрии рассматривался как территория риска, а отношение к телекому как к "аксакалу" комплекса четко коррелировалось с уровнем компетенции правительств.
Снижение темпов роста в последние годы не принесло инфоиндустрии значительных разрушений. Рост, наблюдаемый в последние два года в сегменте аппаратного обеспечения, в основном связан с "атакой" мобильных приложений и гаджетов – иными словами, ростом насыщения рынков мобильной связи. "Барометр" на территории телекомоператоров показывает падение темпов доходности бизнеса. Это одна из самых "горячих" проблем в стремительно меняющемся инфопространстве, она нуждается в креативных и регуляторных решениях, и они не заставляют себя ждать. Защита идет на всех фронтах сервиса, и достаточно успешно.
В ближайшее десятилетие "вес" комплекса в ВВП, по оценкам экспертов, в рассматриваемых странах составит не менее 7–8%. Рост физического объема будет сопровождаться существенным снижением стоимости технологий по мере их широкого распространения. Среднегодовые темпы роста товаров и услуг (в неизменных ценах 2008 года) ожидаются на уровне 5,5–6,0%. Концентрация сегментов в конгломерате различна. В тенденции, несмотря на стирание границ между основными секторами комплекса, ИТ наступают, и чем выше уровень "цивилизационного" развития, тем агрессия очевидней. Структура производства оборудования и услуг ИКТ в разрезе выбранной группы стран и характера новых тенденций несравненно более информативна (рис.2).
Анализ современной ситуации и динамика последних 10 лет позволяет сделать несколько существенных замечаний.
Телекомсектор во всех без исключения государствах теряет лидерские позиции. Симптоматично, что в его рамках промышленность оборудования связи по сравнению с услугами наконец обрела некую стабильность. Пропорция в доходах 1:5 у грандов телекома держится уже более двух десятков лет. Это отражает эффективное использование оборудования, а также приоритет нематериального компонента в экономике развития телекоммуникаций в целом. В границах рассматриваемых стран больше всех уделяют внимание данному производству США, КНР, Корея, Швеция, Норвегия.
Смещение акцента в сторону ИТ характерно для всех стран группы. В сегменте аппаратных средств ИТ ("железо" и сопутствующие компоненты) в границах ИКТ больше других преуспели Корея и Финляндия – на 15 п.п. каждая. Его вес внутри комплекса колеблется от 10% (Китай) до 55% (Корея) с тенденцией к небольшому снижению. Определенный рост демонстрируют страны Латинской Америки – 3 п.п. за последние три года. Индия же определенно сделала "рокировку", усилив внимание к разработке ПО и информационных услуг и телекомоборудования. Доля каждого за период 2004–2013 гг. увеличилась на 5 п.п.
В фокусе повышенного интереса во всех странах – производство интеллектуального ПО и информационных услуг. Именно тут формируется мозговой центр информационной экономики, ибо весь окружающий мир постепенно вооружается товарами и услугами либо создающимися с помощью инструментария, имеющего интеллектуальную поддержку, либо являющегося частью нового блага. В масштабах ИКТ-комплекса "вес" ПО и услуг растет во всех странах. Возглавляет список чемпионов софтверной индустрии Швеция – 45% оборота комплекса. По массе интеллектуального продукта и его высокотехнологическому наполнению безусловные лидеры – США и страны ЕС, привлекающие для данной цели лучшие умы планеты. Под эгидой грандов мировой экономики создается сегодня 74% производства ПО и информационных услуг.
"Специализация" сегментов ИКТ-кластера
В последние пять лет особенно примечательны высокие производственные и научные достижения, а также и быстрое их коммерческое освоение ведущими компаниями рынка. Симптоматично, что ныне они уже не могут обеспечить себе лидерство в одиночку. Консолидационные процессы самого разного формата становятся "трудной необходимостью".
В 2015 году в топ–20 компаний мира по расходам на НИР и индексу инновационной интенсивности вошли: Samsung – 14,1 млрд. долл. США (7,2% выручки), Intel – 11,5 млрд. (20,8%), Microsoft – 11,4 млрд. (13,1%), Google – 9,8 млрд. (14,9%), Amazon – 9,3 млрд. (10,4%), Cisco Systems – 6,3 млрд. (13,4%), Huawei – 6,13 млрд. (15,1%), Apple – 6,0 млрд. (3,3%), Ericsson – 5,8 млрд. (20%), IBM – 5,4 млрд. (5,9%).
Именно "умные" инвестиции и четкое видение рынка позволили Apple за пять лет добиться лидерства на ИКТ-рынке по рыночной капитализации (634 млрд. долл.), годовой выручке (233 млрд.) и… по индексу инновационности, несмотря на то что компания тратит на НИОКР меньше всех грандов, отмеченных в списке выше.
В рамках формирующегося мирового ИКТ-кластера "историческая" его структура постепенно меняет свои границы. Многие гранды бизнеса расширяют свою деятельность с прицелом на высокомаржинальные ниши. Конвергенция размывает привычную структуру секторов. Поэтому в данном контексте представляется весьма интересным сегодня определить Quis est qui в данной взаимоувязанной среде. Если рассматривать экосистему в виде четырех основных элементов, с помощью приведенной ниже таблицы можно с большой долей достоверности определить роль и место каждого в новом распределении труда.
Анализ "поведенческой" активности основных действующих лиц за период 2000–2015 гг. позволяет кратко резюмировать следующее.
Сектор телеком-услуг занимает ключевую позицию по масштабам инвестиций (60%). Это сердце кластера с очевидным влиянием на его инновационный потенциал. Инвестиции в данном сегменте инициируют доходы, а именно: предоставление сети, услуг и молниеносно впитываемых инноваций, что дает возможность операторам создавать и совершенствовать стремительно растущее новое ПРЕДЛОЖЕНИЕ. Для связистов очевидно, что главная особенность телекома – огромный инновационный потенциал. С момента формирования каждый элемент этой индустрии, позднее интегрированный в единый комплекс ИКТ, работает в режиме постоянного обновления. Новые решения, порой революционные, выстреливают с периодичностью в один-три года. При этом, как правило, предложение опережает спрос. В немалой степени этому способствует не только собственное новаторство, но и способность инициировать нововведения в других научных направлениях, стремительно их усваивать и оперативно коммерциализировать в собственном оборудовании или услуге. Освоение созданной продукции происходит стремительно. Пример тому эволюция мобильных телефонов – переход к моделям с сенсорным экраном, смартфонам, айфонам, планшетам и другой "индустрии роскоши". Это, пожалуй, единственная производственная сфера, которая так же непредсказуема, как женская мода. Уже несколько лет конвейер по производству гаджетов и приложений работает без сбоя.
В то же время одна из исключительных особенностей телекома – возможность прямого "диалога" с клиентом. Это ли не залог успеха предпринимателя? Возможно, но только не на инфополигоне, где идеи грохочут громче пушек, а место взлета новой неочевидно. И, как правило, предложение всегда опережает спрос.
НИР – прерогатива промышленности ИКТ (70% затрат). Сегодня эта индустрия – пока еще научная лаборатория кластера. Историческим исключением, пожалуй, была лишь Франция до приватизации France Telecom в 1997 году.
После либерализации телекомрынков и последующей глобализации производства у операторов появилась возможность (огромные потоки инвестиций) сосредоточиться на исследованиях, но самомодернизация не состоялась. Как правило, правительства многих стран ориентируют доминирующие на рынке компании на НИР, устанавливая на эти цели определенную квоту (3–4% выручки). В настоящее время коэффициент интенсивности НИР у ведущих мировых операторов составляет от 4 до 7%.
Самые высокие затраты на НИР в последние годы у интернет-игроков (ежегодно их доля выручки держится на уровне 11–15%, а у Google она соизмерима с инвестициями). Похоже, на этой площадке задан высокий старт, их доля в экосистеме составила 17%. Гораздо ниже инвестиционная составляющая у новых игроков: ее вклад в общий котел ИКТ – лишь 4%.
Таким образом, телеком-услуги в экосистеме ИКТ – главный прогрессор или скрытый двигатель инновационного развития. Он обеспечивает связь между НИР и инновациями довольно необычным путем, генерируя инновационный процесс в других элементах кластера, и это не отражается в коэффициенте наукоинтенсивности этого сектора. Более того, доминантные "амбиции" мобильной их версии, а теперь еще и в привязке к растущему стеку новых ИТ-предложений становятся главным оружием бизнеса в развертывании сегмента экономики по требованию (on-demand). Эта модель предполагает не продажу товаров и услуг, а получение доступа к ним именно в тот момент, когда это нужно: Hic et nunc – "Здесь и сейчас!".
Будущее, которое наступило
Пул передовых стран на базе достижений в области инфокоммуникаций и смежных с ними технологий строит величайшую по масштабам, сложности и последствиям четвертую модель технологической революции. Первая использовала для механизации производства силу воды и пара. Вторая – электричество для конвейерного производства. Третья характеризуется появлением компьютеров и последующей эволюцией ИКТ–технологий. Четвертая опирается на третью. С середины прошлого века длится цифровая революция во всех областях жизни. Новый уклад предлагает экспоненциальную скорость появления, освоения и использования новых продуктов этой индустрии, стирающих границы между физическим миром и сферами цифровых и биотехнологий.
Технологические инновации инициируют серьезную трансформацию всей системы производства, менеджмента и управления, формируют новые формы ведения бизнеса (в тренде ускоренного развития – сотовая связь, технологии 3D, Интернет вещей, облачные технологии, аналитика больших данных, в широком формате "шеринговая экономика") и соответственно инициируют многократный рост эффективности и продуктивности общественной деятельности
Уже сегодня очевидно, что эффективность и конкурентоспособность любого государства зависит от того, какое место в его политике развития отводится инновациям. В контексте формирования новой парадигмы экономики и мейнстрима ИКТ-прогресса важно отметить, что если вторая половина прошлого столетия была эпохой фундаментальных открытий, то нынешний век – высокотехнологичный прорыв на втором качественно новом, прикладном уровне: адресная и почти взрывная по скорости и спектру предложений адаптация технологических решений к конкретным секторальным потребностям общественного хозяйства. Яркая иллюстрация сказанному (парадная, видимая его часть) – расцвет палитры ИКТ-приложений, иными словами, адресная адаптация технологий к практическим нуждам хозяйства и быта. Вторая тенденция, и архиважная, – "прорыв" ИКТ как в междисциплинарные, так и иные области использования, открывающие новые страницы гуманитарного развития. О первой тенденции свидетельствует стремительный рост числа стартапов. Это новый и важнейший инструмент, созидающий иное "качество" самой жизни экономики.
В бой идут единороги. Территория шеринга
У растущего и так много обещающего сегмента мирохозяйства сегодня названий много (жизнь вскладчину, экономика по требованию или совместного потребления, гигономика, шеринговая, у(ю)берэкономика), а суть одна – ЭКОНОМИКА БЕЗ ПОСРЕДНИКОВ. Самоорганизация населения на базе онлайн-платформ частных лиц, а именно мобильных приложений плюс Интернет становится все более серьезным конкурентом для традиционных отраслей услуг и, по мнению многих аналитиков, предрекает новый поворот экономических отношений – менее затратный, а следовательно, более эффективный и комфортный. Масштабы гигономики сегодня, по оценке PwC и IDATE, составляют порядка 120 млрд. долл. и к 2025 году достигнут не менее 1 трлн. долл. Их растущий стек поиска наиболее активен в секторах аренды жилья (компания Airbnb), народного такси (Uber), финансов, растущего "букета" разнообразных услуг от дизайна, потокового воспроизведения видео до найма персонала по уходу за ребенком. К примеру, шеринговая модель в банковском секторе максимально сокращает количество посредников. Так, в Китае объем P2P–платежей (межпользовательских) составляет уже почти 67 млрд. долл., в США – 16,6 млрд. долл.
Конечно, как и всякое великое, новое входит в жизнь не без проблем. Среди них самые важные: регулирование (ИКТ-сервисы стремительно опережают их юридическое "осмысление"), конкуренция и на государственном поле и на профориентированном, качество предлагаемых услуг. Что-то напоминает известную шутку "интеллект человечества – величина постоянная, а население все время увеличивается".
Мостят дорогу шерингу стартапы. В основном это заслуга гигантов – "единорогов", компаний с рыночной капитализацией от 1 млрд. долл. и выше (рис.3). Название выбрано не случайно, ибо это древний символ чистоты, знания и прогресса. Количество новых unicorns растет чуть ли не в геометрической прогрессии. За десятилетний период (с 2003 по 2013 гг.) в мире появилось всего 39 новых "единорогов", в то время как сегодня их уже 155. Из них доля ИКТ-стаптапов стабильно из года в год держится выше 70%.
По данным компании CB insights, в 2014 году общая сумма венчурнуго капитала в мире оценивалась в 110 млрд. долл. Основные вложения пришлись на сегменты ПО, электронной и мобильной коммерции, финансовых технологий, "электронной" медицины, аппаратного обеспечения, рекламных технологий и онлайн-образования.
По количеству сделок наибольший рост показал сегмент "производство дронов" – в 2014 году их было совершено на 29 больше, чем десятью годами ранее. Также заметный рост показали сегменты "автоматизация маркетинга" и "мобильная коммерция" – рост за тот же год составил 45 и 44% соответственно.
Самые популярные инновационные векторы 2014 года – "ПО (Интернет)", "мобильное ПО" и "электронная коммерция". В сегменте "мобильное ПО" большая часть инвестиций была направлена в стартапы, работающие в области безопасности и электронного здоровья. В "программном обеспечении (Интернет)" – на венчур, специализирующийся на решениях Big Data. В то же время по их "весу" в денежном выражении картина несколько иная. В список лидеров попали:
финансовые технологии – объем инвестиций вырос по сравнению с 2013 годом в три раза и составил 12,2 млрд. долл.;
мобильная коммерция привлекла 5,3 млрд. долл. венчурных инвестиций. Рост – 620%;
виртуальная реальность "забрала" 661 млн. долл., показав 392%-ный рост.
Итак, золотая технологическая лихорадка в полном разгаре. В тренде – подавляющее большинство стран, богатых ископаемыми ресурсами.
Цифровизация недр или концерт интересов
Начиная с середины 1980-х гг. развитие экономики в данной группе стран рассматривалось через призму инноваций, и уже к концу 1990-х гг., по оценкам экспертов, экономический рост на 90% обеспечило использование результатов НИОКР. А доля оборудования инфокоммуникаций в этой сумме технологий составляла порядка 30–40%. Инновационная "платформа" ИКТ и ее коммерциализация строились по разработанным государством регламентам главным образом на средства, выручаемые от природной ренты.
В результате именно фавориты рынка – ресурсные отрасли – оказались на острие ИКТ-прогресса. Многообразие ИТ-ландшафта крупных месторождений предполагает использование стека технологий, диктуемого характером цепочки производства и сбыта. Все бизнес-процессы – разведка, разработка, эксплуатация и др. – нуждаются не только в локальной ИТ-поддержке, но и в объединении информационных систем в единое поле. Добывающие отрасли хорошо продвинулись в развитии ИТ по уровню технической оснащенности и сегодня порой не уступают даже аэрокосмическому бизнесу.
В то же время добывающая промышленность – одна из самых консервативных отраслей. Инновационный импульс требует больших усилий со стороны всех звеньев руководства бизнеса. Среди многих причин главные: необходимость существенных изменений организации процессов управления и производства всего процесса; долгий цикл внедрения новых технологий; дефицит профессиональных ИТ–кадров.
Мейнстрим прогресса – интеграция в рамках единого блока Smart Fields (единая терминология не принята; компании разрабатывают и внедряют похожие решения, используя понятия: "умное", "интеллектуальное", "цифровое" месторождение; англоязычные варианты – Smart Field и iField – и это не полный список). В настоящее время Smart Fields – ключевой тренд развития мирового нефтегазового сектора.
Пионером "оцифровки" месторождений стала компания Shell. Программа "Умное месторождение", объединившая технологии измерения, контроля и управления процессами производства в реальном масштабе времени, была запущена в 2004 году. По самым скромным оценкам в активе умной технологии: увеличение объема добычи на 35–45%; скорости извлечения – на 10%; снижение эксплуатационных затрат – на 14%; сокращение расходов на электроэнергию – от 12 до 25%.
Вскоре к разработке похожих технологий подключились и ВР, Statoil, Halliburton, Schlumberger. Сегодня Smart Fields на вооружении всех крупных нефтяных компаний.
Новый тренд, уже захвативший многие предприятия добывающей индустрии, – глобальный переход на "облачные" технологии и мобильные устройства. Независимость от стационарных средств связи не только функциональна, но и приносит реальные дивиденды в области организации и производительности труда и работы с производственными активами. В свою очередь вендоры активно адаптируют технику под нужды индустрии. Так, компания Panasonic создала планшет Toughpad FZ-G1 ATEX специально для добывающей промышленности. Он имеет герметичный корпус, защищающий от механических, термических и химических повреждений. В случае форс-мажорных ситуаций, подобно взрыву нефтяной платформы в Мексиканском заливе, гаджеты должны сыграть роль "черных ящиков".
ИКТ–вооруженность мировой горнодобывающей промышленности в последнее десятилетие увеличилась более чем в три раза. Общий объем расходов на информатизацию, по оценке американского Управления по энергетике (EIA), в 2015 году составил 21 млрд. долл. В ближайшие пять лет среднегодовой темп роста ожидается в границах 5–6%. ИКТ-инфраструктура не только содействует росту производительности производства, но и выступает гарантом безопасности.
Несмотря на высокий уровень инновационного вооружения отраслей добывающей промышленности, в их валовом доходе расходы на ИКТ по сравнению с такими лидерами рынка, как финансовая сфера, промышленность, торговля, услуги, кажутся достаточно скромными (отчасти потому, что в официальной статистике часть данных скрыта в кодах электронной промышленности, а на фирменном уровне статистика представлена крайне скупо). За последние десять лет их вес в валовом доходе отрасли во всех рассматриваемых странах неизменно снижался и сегодня составляет от 7 до 0,1% (рис.4).
От дедукции к индукции в ИКТ-политике
Несмотря на значительный временной лаг, строительство инфоиндустрии в ресурсобогатых странах Северной Европы имеет много общего. Так, успеху на этом направлении способствовал высокий уровень госучастия, а также особенности национальной hi-tech политики и стартовые позиции в данной области. Страны располагали совершенным технологическим базисом – телекоммуникационной индустрией мирового класса, а также кадровым потенциалом.
Толчком к смене действующей экономической парадигмы от ориентированной на сырьевой сектор к высокотехнологичной послужила череда структурных кризисов 70–80-х гг. XX века. Однако норвежский и голландский экономический мейнстрим с начала 1970-х гг., когда страны приступили к активному освоению нефтегазовых месторождений, стал отличаться от "соседского". Если Швеция и Финляндия постепенно начали снижать долю добывающих отраслей в своих ВВП, то Норвегия и Нидерланды, наоборот, повышали. Развитие ИКТ-индустрии стало в основном обслуживать нефтегазовый сектор. Потребовалось около 20 лет, чтобы эти государства приступили к активному строительству дифференцированного сектора инфокоммуникаций, отвечающего требованиям устойчивого развития.
В следующих статьях планируется рассмотреть строительство ИКТ–комплекса в отдельных странах, ибо каждая модель развития уникальна, информативна и поучительна.
Отзывы читателей
